В последнее время в Кыргызстане остро встает вопрос о гендерном неравенстве в отношении женщин. Женщины и девушки подвергаются насилию, издевательствам, угнетениям и домогательствам, их бьют, оскорбляют и воруют. Очень яркий и показательный пример - смерть Бурулай (история девушки, которую украл парень и позднее убил в следственном изоляторе). Данный случай вызывал резонанс в обществе и бурные обсуждения. 

Девушек воровали и до смерти Бурулай, но никто не придавал этому значения, пока дело не дошло до смертельного исхода. Неужели нужно довести до этого? Неужели без смертей не поменяются и не ужесточаться законы в отношение к таким варварским, противозаконным деяниями и людям, которые их совершают? 

В итоге, за традициями, в нашем обществе часто скрываются преступления.

Данную актуальную тему недавно подняли на однодневной выставке под названием “Эл эмне дейт”, которая проходила 30 ноября в Бишкеке. Организаторами выступили  ОО “Кыргыз Индиго” в рамках 16 дневной кампании против насилия в отношении девочек и женщин.

Истории героинь выставки поражают своей жестокостью, несправедливостью и произволом. С какими последствиями сталкиваются женщины после изнасилования. Как сильно это будет влиять на всю их последующую жизнь. 

Были представлены истории лесбиянки, трансгендерной женщины, подростка, женщины, употребляющей наркотики, девушки, которая подвергалась варварской практике – ала-качуу, женщины, живущей с ВИЧ и женщины с инвалидностью. 

Также на выставке были распечатаны переписки в соцсетях, где девушки подвергались сексуальным домогательствам и оскорблениям. 

Из 8 историй, мы выбрали три:

- история № 1 «Буду в перерывах между насилием готовиться к школьным  экзаменам…». История девушки, которую изнасиловал парень и в дальнейшем угрожал ей и вымогал деньги;

- история № 2 «Родилась женщиной –  неси свой крест». История о женщине, употребляющей наркотики, на которую сотрудники милиции "вешали" разные преступления и избивали, также убили мужа;

- история № 3 "Потом он привязал меня к батарее и  держал так несколько дней". История о лесбиянки, которая вышла замуж, родила, и все годы, которая она прожила с мужем терпела унижение, избиения и насилие. 

История 1. «Буду в перерывах между насилием готовиться к школьным  экзаменам…»

"Мы сидим дома, пьем чай. Обсуждаем всякие приятности. И тут, старшая сестра вспоминает, что несколько лет назад у нас в доме пропало золото. Я стараюсь не шевелиться и замереть, чтобы не было видно, как мне стало жутко.

Мне страшно, как в один день они узнают, что это была я. Мне страшно, если они узнают, как это произошло и почему. В такие моменты мне снова пятнадцать и мне тяжело дышать. Кто-то сменит тему, но еще около недели я буду об этом думать и париться.

В пятнадцать меня встретит двадцатилетний сосед. Он станет ухаживать и я буду не против. Мы будем встречаться несколько месяцев, болтаясь по дворикам. Он станет рассказывать, какие у него проблемы в семье и мне будет его очень жаль. К февралю он начнет хотеть секса, а я нет. Мне всего пятнадцать, да и в то время, я была уверенна, что секс будет только после свадьбы. Мой отказ в близости он примет, но не охотно. А потом настанет день всех влюбленных. И мы будем долго танцевать с друзьями (его, конечно, не моими). А потом захотим прогуляться вдвоем, там, где нам никто не помещает поболтать о разном. Мы подойдем к каналу и начнем целовать друг друга под прекрасным деревом. И в какой-то момент, он настойчиво начнет лезть мне в штаны.

Сначала я его просто отталкивала и говорила, чтобы он прекратил. Я даже не помню, в какой момент я вдруг осознала, что все становится серьезным. Я начала тихо просить его остановиться, но он не слышал. Он прижмет меня к дереву, закроет одной рукой мой рот, а другой обхватит тело. И вдруг наконец я пойму, что это реально и что я не такая сильная, какой себя считала. Ему было двадцать - он мужчина. Мне было пятнадцать - я подросток. Я почувствовала острую боль и мне захотелось раствориться. Мимо кто-то проходил. Я собрала все силы в кулак и замычала, прохожий посмотрел на нас и пошел дальше.

Он решил наказать меня за это. Схватил за волосы и стукнул о дерево. Я перестала сопротивляться.

Я не хотела верить, что со мной это произошло, что проходящий мимо человек не вступился за меня. Я не хотела верить, что в мире так может быть и что иногда, тебе не хватает сил, чтобы защитить себя.

Я не помню как вернулась домой. Не помню приняла душ или нет, но я помню, как под утро мне станет на несколько минут легче, потому что я подумаю, что мне все это приснилось. Я не захочу вставать и будут еще пару минут думать, что это сон. Несколько дней после случившегося у меня будет идти кровь, и я не буду знать, что делать и к кому обратиться. Потом он будет звонить, а я не буду отвечать. Он будет звонить на домашний, стоять у дома и говорить, что сейчас зайдет и расскажет моей семье, какая я шлюха, если я не выйду к нему. Я испугаюсь и выйду…

Четыре месяца я буду это терпеть. Секс будет тогда и где он этого захочет. На улице, за гаражами, на канале, даже в подъезде. Восьмого марта я буду умолять его не спать со мной. Потому что праздник мой и я этого очень не хотела. Мне каждый раз было больно и противно. Но он уже подарит мне букет и откажется проявить такую милость. Каждый раз, когда я буду говорить о том, что хочу, чтобы все прекратилось. Он будет говорить, что расскажет все моим родным и мне будет страшно. Я не хотела, чтобы они знали этого обо мне. И почему-то мне было так за все это стыдно.

Потом я узнаю, что у него зависимость. Он играет на деньги. Он будет вымогать их у меня. Сначала я отдам то, что накопила с дня рождения, потом он продаст мой телефон.

Потом он попросит меня взять что-нибудь из дома. Я откажу. Он скажет, что его преследуют из-за долга и ему нужно деньги вернуть сегодня. Но у него есть друг, который завтра приедет из Кара-Балты и даст ему денег в долг. Он попросил дома взять золото, сказал, что сдаст его в ломбард и вернет завтра, когда получит денег от друга. Он будет стоять под окнами дома и я буду слышать, как он маякует моим сестрам и маме. Так он меня запугивал, показывал, что в любой момент может не скинуть, а начать говорить им какая их дочь шлюха и потаскуха. Я возьму две пары золотых сережек и фамильное кольцо. Он будет клясться, что завтра все вернет. Но он не вернет, никакого друга и не было. Он проиграет все деньги и будет меня бить, говоря, что из-за меня он все время переживал проиграть и не настроился на игру.

Он будет меня винить во всем. Если маршрутка долго не едет, стукнет по башке, что я его жду и из-за этого она не едет.

Я – такая сильная и умная девочка, вдруг исчезла. Я стала слабой и беззащитной. Я не могла справиться с ним. Я его боялась. Я боялась, что моя семья узнает, что я больше не девственница и мне было так стыдно.

Пару раз я буду брать у мамы деньги из кошелька. Немного, чтобы было незаметно. Она будет всегда искренне удивляться, что не замечает, как уходят деньги. Я начну ненавидеть себя, за то, что у меня нет сил это прекратить. А потом дома заметят, что пропало золото. Я буду так держаться, чтобы не зареветь. И буду пытаться искренне со всеми недоумевать, куда оно делось. А потом вторая сестра скажет: «Чтобы руки отсохли у того, кто украл!»

И я буду бояться, что они у меня отсохнут.

В школе я перестану со всеми общаться. Буду в перерывах между насилием, готовиться к экзаменам. Он будет звонить моему однокласснику, потому что я не захочу говорить. Однокласснику это надоест и он просто скажет в каком мы кабинете. Я не захочу скандала перед всеми. Выйду с ним на улицу. Он даст пощечину. Я буду молчать. Он скажет, что все должна узнать моя мама. Какая я маленькая воровка и шлюшка. И тогда меня выдадут за него замуж, чтобы избежать позора. И я буду сидеть дома, ведь я уже заканчиваю девятый класс. Я сказала, чтобы он подождал. Я возьму вещи из кабинета. И выбегу из черного выхода. И вдруг я пойму, что у меня есть выход. Я не могу рассказать своей семье о том, что случилось и не могу так дальше жить. Я поняла, что я могу просто умереть…

Я так ему это и скажу и почувствую себя свободной. Мне станет так хорошо. Я вдруг увижу возможность все это закончить. Не надо больше врать, не надо терпеть унижения и секс.

Мне станет так легко и хорошо. Все просто закончится. Я всегда думала до этого, что самоубийцам тяжело, но мне было так легко…

Сама мысль того, что все закончиться меня окрыляла. Ванная была готова, самый острый кухонный нож тоже. Ни капли сомнений, ни мысли о том, что может быть не надо. Я никогда не была такой решительной. И тут неожиданно вернулась мама, тогда когда не должна была. Она постучалась и сказала, что меня ждет брат. Я посидела минуты две – три. Поняла, что за такое короткое время не успею умереть и что если через еще несколько минут не подам голоса, то меня «спасут». Я вышла к брату (двоюродному). Он стоял с моим «парнем». Тот испугался, что я умру и решил меня спасти. Мы зашли с братом в дом, он спросил, что случилось. Я заплакала и все, что смогла с себя выдавить: он меня изнасиловал.

Брат ушел. Он позвал моего «парня» прогуляться и поболтать о разном. На канал. Мой брат сильно его изобьет, а тот будет очень сильно удивлен, что я это все назвала насилием.

Мой брат скажет, что тот никогда больше ко мне не подойдет и пригрозит, чтобы я никому никогда об этом не говорила. А если кто спросит, чтобы я отрицала.

И я буду так делать. Я буду молчать и иногда с утра, мне будет казаться, что все просто приснилось…"

История 2. «Родилась женщиной –  неси свой крест»

"Мужу за употребление дали два года колонии поселения. Раньше давали отгул на 10 дней за хорошее поведение. И он приехал. Пять дней пробыл дома, а затем уголовный розыск в час ночи забрал его, сказали разберёмся, кое-что выясним и отпустим. День нету, два нету. Родители пошли узнать где, как и что. Милиционеры стали говорить что он подозревается в убийстве, ну мама, конечно, с отцом в шоке, ну как это, что за убийство. У меня тоже спрашивают, я говорю, знаете же своего сына какое убийство? До этого рассказывали, что могут такие случаи быть, что милиция какие-то преступления на наркоманов вешает, чтобы списать, работать не хотят. Ну я не верила, я думала есть же адвокаты, в конце концов - защитники.

Мама мужа приносила ему чистые вещи, а ей возвращали вещи в крови. Она с ними пошла в прокуратуру, Прокурор потом позвонил, сказал, что ничего страшного, мол, сын ваш подрался с сокамерником. И так проходит десять дней. И ночью приезжают за мной. У меня все в семье поумирали, только дядьки остались, они спрашивали милиционеров на каком основании меня забирают, почему, куда вообще везут. А они: надо выяснить кое-что. В кабинете был начальник уголовного розыска, я говорю: по какой причине, почему вы меня задержали? Он говорит, что здесь дело идёт серьёзное, мол, хорошо подумай, сейчас разговоры будут идти об убийстве. у меня конечно шок, я говорю какое может убийство? Он говорит, вот твой муж сказал что вы были вместе, что там женщину какую-то убили, золото с неё сняли. Я говорю, дайте мне очную ставку с ним, покажите мне, какое убийство? Заводят меня в соседний кабинет, я увидела своего мужа в ужасном состоянии. Он был весь побитый, на нем рубашка была порвана, грудь вся была в ожогах от паяльника. Я поняла так, потому что у одного из оперативников паяльник был в руках. Мы тогда были молодые, конечно я от всего этого увиденного действительно испугалась, я думала, что правоохранительные органы ну как бы не способны на такое. Я стала говорить, вот почему ты говоришь такие вещи? Зачем ты меня за собой тянешь? Он на меня посмотрел: «Кого ты слушаешь? кому ты веришь? Я ничего за тебя вообще не говорил». Меня вывели в соседний кабинет. Я слышала, как его сильно избивали, потом пришли ко мне стали меня допрашивать, я отвечала, что не знаю о чем они говорят, просила не заниматься беспределом. Они: «Все нам расскажешь, ты не знаешь что такое беспредел. Мы тебе сегодня его покажем, этот беспредел!» Они надевали противогаз на меня, ставили ноги на ширину плеч, руки за голову, клапан перекрывали. Я сознание теряла, падала, а они воду выливали на меня и за волосы поднимали: «давай говори, соглашайся!» Так продолжалось четыре дня, они днем закрывали кабинет, уходили, а вечером приходили, и вот всю ночь допросы вот эти шли. Я слышала, как бьют мужа за стенкой, потом приходили ко мне и били сильно, как мужика. Ужасно, почки подбивали. Мальчика привели ко мне, помню, его пристегнули, ему где-то лет 25 уже было, его с героином хлопнули. Пристегнули наручниками к батарее, на моих глазах его жестоко избивали. Я не знала, что люди так могут, как этот мальчик кричал! И они стали говорить, что тоже самое будет со мной, это длилось дней шесть. Одной ночью мужа сильно стали избивать, я не знала ни одной молитвы. Я услышала азан, я просто встала на колени и стала просить бога: "Господи, почему так несправедливо? Мы же не делали ничего, ну что над нами так издеваются? Неужели нет людей, неужели нет ничего такого, чтобы могло помочь нам". Не кому было обратиться, не до кого было достучаться, докричаться. На утро меня должны были вывести в туалет как обычно, однако, они пришли намного позже. Я вышла и встретила Кудрата Каримовича – следователя. До этого у меня была 235-я статья за употребление. Но он меня спас. Сказал, что у меня мама и бабушка умерли. Мол, молодая я, спасти меня еще можно. Он жил рядом и заходил иногда, проверял. И тут я вижу его. Он не сразу меня узнал, я вся синюшная была. Он спросил, что я здесь делаю? Меня начали толкать, говорить, чтобы не разговаривала. Завели назад в кабинет. Через пятнадцать минут открыли. Я уже приготовилась, что бить будут. А они надели на меня наручники и повели в соседнее здание. Открывается дверь, вижу Кудрата Каримовича, он говорит: «Вы свободны, всё оставляйте», Они: «Она склонна к побегу, она два раза пыталась убежать, её без конвоя нельзя оставлять». Он сказал, что от него не убегу. И они ушли, а в лицах было столько злости, что упускают меня, считай из под носа. Я рассказала, о том, что происходило. Плакала около получаса. Он меня успокаивал, водички дал, спрашивал, что делать собираюсь. «Я не знаю, я первый раз в такой ситуации. Скажите, помогите, я не знаю что делать. Мы этого не делали, я не знаю как быть». Он говорит, надо ехать в прокуратуру писать на них заявление, потому что не должно так быть. Не должно так продолжаться, все боятся, все говорят, никто конкретно не пишет и дело до конца не доводит. И вот мы с ним поехали в прокуратуру. Прокурор когда мое лицо увидел, очень удивился. «Это так уголовный розыск работает?». Я утвердительно кивнула! Меня отвели на экспертизу. Женщина зашла с линейкой, синяки мерить. Я сняла футболку, она даже матернулась. «Что тут мерить, дорогая, ты же вся в синяках!». Кудрат Каримович говорит отпустить уже не могу, потому что, забрал, чтобы в деталях лучше разобраться. Мы решили, что так будет безопаснее для меня. Побыть у него под присмотром в тюрьме, тем более, я заявление на них написала. В четыре ночи, пришли в камеру уголовный розыск. Я испугалась. Они не кричали, стали предлагать забрать заявление, говорили, что помириться надо.

Прокурор, говорил мне, чтобы я заднюю не включала, чтобы шла до последнего, когда они пришли ко мне на очную ставку, тогда я узнала, что у меня муж умер. В ту ночь, когда я молилась его убивали. Я не знала что делать на тот момент, я даже хотела на себя руки наложить, выхода никакого не видела. Прокурор, который говорил, что я должна идти до конца, пришел ко мне и стал уговаривать написать встречное заявление. Говорил, что мне с ними в одном городе жить, все равно мой муж взял это дело на себя. Он уже умер, а я в итоге не причем. По твоей статье 235-ой сколько тебе дадут, столько и отсидишь. Ну я подумала, что мне одной делать? Я одна осталась, у меня никого нет. Против уголовного розыска, что я сделаю? Тем более Сереги больше нет. Взяла и написала встречное. Потом был суд, меня осудили на 6 лет за употребление наркотиков. Потом был этап в зону. Когда я там находилась, приехали и забрали в уголовный розыск. Я захожу, а там тот следователь, я спрашиваю, что случилось? Почему меня забрали сюда? А он говорит: «Ты думала всё так легко? Отсидишь и всё? Сколько крови ты попила, заставила бегать по прокуратурам. Теперь ты как минимум лет 12 отсидишь за своё заявление!» Я говорю, как? Не докажите. А он даёт мне объяснительную, где какой-то парень пишет, которого я знать не знаю, что мы с Серегой болели, а он пригласил нас домой, потому что у него была «ханка». Ну мы приняли и подлечились. А Серега говорит нам, что есть квартира которую можно обворовать. Мы втроём пошли в эту квартиру, они вытащили золото, а я там где-то стояла. А я не верю, говорю, дайте нам очную ставку. Я не знаю кто это. Они говорят, вот подпишешь и мы сделаем тебе очную ставку. Ну вот опять же, по незнанию, я подумала всё с начала начнется. Будут бить чтобы подписала. А если подпишу, то будет очная ставка, и будет адвокат. То есть всё хорошо будет. Я беру и подписываю. Они меня берут и в КПЗ опять. Я жду очную ставку на следующий день. Приходить следователь, говорит, что надо всё по новой расписать. Я говорю, что у меня сегодня очная ставка, с этим подельником, где он? Следователь говорит, какая очная? Зачем очная ставка, когда ты всё подписала, у вас там всё сходится, и поэтому не будет никакой очной ставки. Я говорю, мне же обещали очную ставку. Ну мне добавили ещё несколько статей, 94-94.2 и 8-9 пункт, а там ещё 146-я статья часть 3 и 235-я статья. Возле нашей камеры была комната сотрудников тюрьмы, там сидел прокурор. Я показываю ему обвинительный лист, а он говорит, я не хочу тебя расстраивать и обнадёживать, в лучшем случае 15 лет. Господь помог мне адвокатом. Денег-то у меня не было. Я впервые увидела ее в суде. Она ни разу ко мне не приходила в камеру. Меня вывели в суд. Подельника которого я никогда в глаза не видела, отпустили под подписку, и он «свалил». Только я не пойму, как его отпустили по 94-й статье. До начала процесса ко мне подошла адвокат, когда я в «клетке» сидела. Она говорит, я ваш адвокат, я буду защищать ваши права. Вы не против? А она молодая, лет 27. Первое её дело, карьеристка. Ей важно было выиграть это дело. Ну я говорю, я вас не нанимала, и денег у меня нет, ну попробуйте, вчера ознакомились с моим делом, удачи. Я вообще не верила. Начался процесс, прокурор запросил 12 лет. Я уже обрадовалась, главное, что не высшая мера. Я посчитала, он запросил 12, дадут 10 лет, и плюс мои 3 года. В общем 13 лет. И тут ей дали слово. Я была в шоке, если честно. Не ожидала просто такого. Она встала, и начала говорить, на каком основании вы моей подзащитной дали 94-статью, человек который это сделал уже понёс свое наказание, он умер, он взял на себя вину. Ей прошу исключить эту статью. Поставили 146-статью, вооруженный разбой. У моей подзащитной даже ножа не было в руках. Прошу переквалифицировать на 145-ю статью, потому что вломились, и 235 статью исключить. По этой статье у нее уже есть 3 года. Суд ушел на совещание. Приходит из совещания. 146 ст. меняют на 145 ст., 235 статью убирают, и по 145 статье дают 5 лет. Я не знаю, что это было.

У меня даже слов не было. Она подошла ко мне и говорит, если не согласны с чем-то, мы можем обжаловать. Можно написать конституционную жалобу. Какая конституционная жалоба? Это самое лучшее, что могло со мной случится. Я благодарила бога и её. Все думали, что будет высшая мера - расстрел, и я так думала. Меня вся тюрьма провожала на суд. Когда я с суда приехала тишина была. Никто ничего не говорил. Всё было тихо. Когда я приехала, спросили, Светка чё? Я говорю 5. Да ладно? Мы все тут настроены были на «другое».

Я 6 лет отсидела. Когда сидела третий год, девочки принесли ДЕЛО№ прочитать, сказали, что это касается меня. Я прочитала эту газету. Да, действительно, там была статья о банде, которая тогда была. Статья называлась «Банда Розахан», там говорили о банде женщины и двух мужчин. На них было 60 трупов. Орудовали на территории Казахстана и Кыргызстана. Грабили одиноких женщин. Всё забирали, золото, деньги. Все три года, когда я сидела, они грабили и орудовали по-прежнему. И дело по которому я сидела, тоже они совершили. Их поймали и расстреляли. Сколько людей пострадало пока их поймали? На них было 60 убийств. Сколько жизней разрушено.

В тюрьме я потеряла своё здоровье. Всё подбито было. Я не смогла забеременеть потом. Раньше могли 10 краж на одного наркопотребителя повесить, хорошо, что сейчас уже не так. Люди начинают знать свои права, есть организации, которые помогают. Сейчас намного лучше. Бывает вспомню о пытках, станет плохо. А потом понимаю, родилась женщиной – неси свой крест!"

История 3. "Потом он привязал меня к батарее и  держал так несколько дней" 

"В 16 лет, я захожу в вечернюю школу. Она сидит одна. Почему-то из всех я выбрала ее. У нее было карэ. Свободно? Она кивнула. Я к ней села. И я все время ее рисовала с разных ракурсов и потихоньку в нее влюбилась. Я еще думала, что за дела, может я ненормальная. Это были странные чувства, я понимала, что к друзьям обычно не чувствуют то, что я чувствовала к ней. Это не хорошо. Через год она уехала. Я начала по ней скучать. Я ей в деревню письма писала. Иногда звонила. У нас не было романтических отношений. У меня были чувства, потом я поняла, что у нее тоже были. Вместе похоже одевались, за три года нашей дружбы мы ни разу с ней не поссорились. Иногда мне нравилось, что она мягкая. Что мы можем найти консенсус. Мы брали торт, съедали верхушку и потом голубям кидали. Писали Карина + Гуля. Мне так хотелось поставить сердечко, но не рисковала. Я так переживала, что это ненормально. И потом поняла, что я втюрилась. Это была моя первая любовь, до этого мне ни девушки ни парни не нравились. Я показывала, что у меня есть чувства. Пыталась приобнять, она не реагировала. Но я старалась это делать невзначай, я сама стыдилась своих действий. Я думала, что это очень не хорошо. Мы позволяли друг другу обниматься, когда очень сильно напивались. Я так радовалась этому, даже не двигались. Но дальше мы не шли. Я боялась, что если что-то сделаю, то потеряю ее. Я всегда о ней думала.

Потом в 19 лет поступила в  художественном училище. Я как художница сама была в себе, что-то там рисовала, не особо со многими общалась. Шла после экзаменов, с красками и планшетом. Мы познакомились с будущим мужем возле магазина мороженного. Начали общаться и тут, я оказалась в компании взрослых людей. Мне это понравилось, он был душой компании.

Я познакомила его со своей подругой – Кариной. Он ее сразу невзлюбил, говорил, что не нравится мне твоя подруга. Сначала просил, а потом требовал не общаться с ней.

Сначала все было хорошо. Он ухаживал, но в какой-то момент мы начали чаще ругаться. Он пытался меня все время контролировать. Хотел, чтобы проводила время только с ним.

Мы летом любили с Кариной играть в бадминтон и на танцы ходили. И он меня там находил и забирал. «Что ты тут шляешься! Ты моя девушка, ты не должна ни с кем встречаться, эти парни плохие, эти подруги плохие!» Он полностью взял мою жизнь под контроль, я стала зависима. Он пытался менять мое окружение и стать главным и единственным человеком в моей жизни. Даже на работу устроил куда-то к свои знакомым.

Я его совсем не любила. Но как-то все сложилось, что я вышла за него замуж. С четырнадцати лет мой отчем приставал ко мне. Когда он напивался, он заставлял меня с ним танцевать, он прижимал меня к себе. Я ощущала его половой орган. Мне было неприятно. Однажды в 12 ночи он снова начал приставать ко мне. Я сбежала из дома, а потом все рассказала маме. Она с ним поговорила, но не ушла. И у нас началась холодная война. Он мог подсолить еду, которую я готовила и мать потом меня избивала. Я так от этого устала и не хотела больше жить в этом доме. А еще я очень сильно боялась чувств к Карине и думала, что выйду замуж и нормально все станет. Тем более мне было девятнадцать, я раньше считала, что замуж нужно выйти до двадцати. Идеализировала свадьбу, подбирала платье. Карина была моей дружкой. Ей было очень грустно.

Выйдя замуж я пожалела сто раз. Семья была пьющая. Муж тоже выпивал. Первый раз поднял руку, когда я была на шестом месяце беременности, я ходила с синяками. У нас не было своей территории. Его мать могла зайти в любой момент. Мы хаха хихи ловили, я на нем сидела и тут зашла ее мать.

«Гелинка –сучка. Моего сына бьешь!»

«Ой мама, я этого не делала!» - говорю я и тут он встает и пинает меня. Я сжалась в позе эмприона. Кулаком ударил. Я лежу, у меня мандраж.

«Зачем ты на мою мать орешь! Зачем ты на мою мать орешь!»

Он ее вытолкнул. Сказал, чтобы она не заходила.

«Прости, прости, я сам не понял, что произошло», он начал говорить, что нельзя кричать на его маму и при этом извинялся, что побил меня. Я тоже попросила прощение. И стала чувствовать себя виноватой.

Каждый раз когда он меня обижал, я молчала. Это был манифест молчания. И это его раздражало.

До 9 месяцев он трижды меня ударил. Во второй раз когда он ударил я убежала. Зашла в какую-то девятиэтажку и была злая. Это было зимой. Любое неподчинение, движение оценивалось как преступление. Жена должна быть послушной. Вот он меня так и наказывал. Я от него в тайне уходила к себе домой. Манты делала и мама продавала. Я зарабатывала 50 рублей. Работать мне запрещал. Но денег не давал. Или давал на продукты, но этого не хватало и он злился. Я быстро делала домашние дела и ходила к маме, там мы делали манты, которые она потом продавала. И так я подрабатывала.

Я всегда хотела независимости, хотя бы финансовой. Он пропивал свои деньги, а я тащила деньги домой на продукты. Беременная работала. Потом продавала сахар на базаре. У меня был токсикоз. Ела мандарины и апельсины и все. И приходилось самой зарабатывать на это. Поругал, когда узнал. Сказал, чтобы дома сидела.

Однажды меня обвинили в воровстве, у кайнане серебренный браслет украли. Все стояли в круге и обвиняли меня. Я ведь не крала! Я плакала. Стресс колоссальный. Он допытывал. Называл дрянью неблагодарной, что у его матери ворую. На меня давили эмоционально все, я не могла сбежать и спрятаться. Мы все искали браслет и на следующий день нашли за стенкой. Все двигали. Но ночь была пыткой. Меня избивали. Каждый раз приносил цветы, вводил в кино после избиения. Думаю все, так больше не будет. Потом снова ссора и снова избиение. Я начала копить деньги. Жарила окорочка и продавала в магазины. Кричала: окорочка, манты, пирожки.

Я поехала рожать, после родов он пришел пьяный. Сначала радовался и кричал: мой пацан, у меня мужик!

Потом начал ревновать, говорить, что это не его ребенок и я ему изменяла.

Начал говорить мне и всем, что я не девственницей вышла замуж.

До того как я вышла замуж у нас был петтинг. Он между ног кончил.  И наш малыш пробежался. И так я забеременела. Я не знала, что из-за петтинга можно забеременеть.

Мы в постели дрались. Он всегда делал петтинг. Я вообще не хотела, чтобы он входил в меня. Мне жалко очень, что я так с ним поступила жестоко. Но спать с ним я не могла. Я понимала, что мужчины – это не мое. Что ничего замужество не исправило. Я все время звонила Карине, плакалась ей. Мне плохо, он хочет меня изнасиловать!

Она сама через месяц вышла замуж после меня. Я до родов ему вообще не отдавалась. Я в роддоме сказала, что я девственница.

Точно девственница. И тут врач приходит пальцы засунул и лишил девственности и потом родила. Я не знала, что девушки могут забеременеть через петтинг. Мне было стыдно, что я не могу с ним спать.

После родов я приехала домой. И там у нас был секс. Просто я уже не смогла сопротивляться. Мне стало все равно. Секс мне не был интересен. Я просто лежала и он делал то, что хотел.

Старалась об этом вообще не думать. Он меня ревновал к Карине. Может понимал.

«Это твоя Карина, зачем ты ей звонишь! Я запретил тебе общаться с ней. Я телефон отключу, это ее же номер!»

Он звонил и угрожал ей. Еще раз позвонишь моей жене, я приду к твоему мужу  и расскажу и говорил много неправды. Я испугалась за нее и перестала с ней общаться. Пять лет мы не общались и только спустя 5 лет я с ней увиделась. Мы поехали  на Иссык-Куль с мужем и с сыном. У меня был фингал и сломанные нос. Я уже не была на себя похожа. Забитая, запуганная, худая. От того Айгульчика – художницы уже ничего не осталось. Он запретил мне рисовать. Он отобрал у меня даже хобби. Ревновал, таскал за шкварник, бил об стенку. Все это было. Я стала жертвой, и стала зависеть от него. Я постоянно прощала и так 10 лет прошло…

Ему нужны были деньги маме на лечение. Я одолжила у знакомых полторы тысячи долларов. Он обещал вернуть. Затем он продал машину. Мне уже начали угрожать, так как я обещала вернуть долг, но не было денег. Я взяла деньги за продажу машины и вернула долг. Я, конечно, понимала, что он просто так это не оставит. Его брат и сноха пытались меня защитить. Потому что даже они понимали, что он зашел слишком далеко. Он душил меня, приставил к горлу нож. Мне было все равно. Я не боялась смерти. А бедный сын ходил по квартире и ему тоже доставалось от мужа. Он его толкал, за уши дергал, об стенку кидал.

Потом он привязал меня к батарее и держал так несколько дней.

Моя тетя заставила меня уйти. А потом меня положили в больницу. Со мной работала психологиня. Она спрашивала, люблю ли я что-то делать. Я вспомнила, что очень давно любила рисовать. Но уже лет десять этого не делала. Она дала мне листы бумаги и просила, чтобы я рисовала. Сначала рисунки были очень депрессивными, черными, но мне становилось легче.

Я пыталась жить так, как от меня ожидало общество и что мне это дало? Это отобрало у меня десять лет, мое любимое дело, любимого человека и самоуважение. Сегодня я открытая лесбиянка"

Примеры домогательств в соцсетях 

Также организация "Кыргыз индиго" опубликовала следующие данные:

Согласно данным медико-демографического исследования, каждая четвертая кыргызстанка в возрасте от 15-49 лет пережила физическое насилие, 4% пережили сексуально насилие. Более 20% браков в Кыргызстане совершаются путем похищения невесты (с ее согласия или без него), а доля насильственных браков составляет 6%. По данным Всемирной организации Здравоохранения 16 миллионов девушек становятся матерями в возрасте 15 – 19 лет, 2 миллиона рожают до 15 лет. Детские браки являются ужасающим нарушением прав человека и лишают девочек образования, здоровья и долгосрочных перспектив. Женщины в Кыргызстане начинают рожать в более раннем возрасте по сравнению с другими странами и чаще сталкиваются с проблемами материнской смертности.